Король-Ондатра комментирует
Jul. 20th, 2013 03:31 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anariel_rНаверное, надо что-то сказать по поводу стиха (песни, кто вдруг не в курсе) в моем профиле. Это Калугин, альбом "Нигредо" 1994 года.
Я вообще Калугина очень люблю. Но к этой песне у меня особое отношение: ее лирический (лироэпический, если точнее) герой мне близок до степени идентификации. Это не от ума, не от филологии, просто от почти физического ощущения стихов, голоса и музыки. У меня есть свое толкование, что в моей жизни убийство Короля-Чайки или умение видеть сквозь руки, но это все довольно личное. Можно сказать, что песня выражает (и тем самым эстетически претворяет) одно из моих самоощущений.
Для меня довольно часто песни оказываются источником вдохновения. Или, скорее, они как удочка, с помощью которой я что-то в себе вылавливаю (да-да, знакомая образность). Задним числом мне трудно сказать, что было курицей, а что яйцом, но "Король-Ондатра" в определенном смысле лег в основу моей истории двух нумэнорских следопытов (один из наборов эпэсси которых - "Ондатра" и "Чайка"). Опять же, на уровне ощущений. А некое сюжетное сходство, на самом деле, поверхностно. Скорее история следопытов - это помещенный в мир Толкина литературный эквивалент того, чем для меня является песня Калугина. И, конечно, песня - своего рода рабочий плей-лист, под который эта история пишется.
К "Двенадцати звзедам", насколько я знаю, Король-Ондатра когтистую лапу не прикладывал: у романа совершенно конкретный исходник (модуль, который водил Рэй для нас с Азрафэль) и совершенно отдельный плей-лист, который, по моему ощущению, является частью романа и в котором, как ни странно, Калугина нет вовсе.
Это было про меня, а дальше пойдет толкование "Короля-Ондатры" от меня как филолога и психолога (ну...).
С моей точки зрения, Сергей Калугин - чрезвычайно тонкий и чувствительный человек. Чувствительный к тому, что Юнг понимал под архетипами (да, я юнгианец, если что). Если попробовать объяснить про архетипы максмально просто, то это некая общая схема, родовое представляние человеческой психики, явленное, например, в схожих образах фольклора самых разных народов. Эти первообразы отражают базовый опыт человечества и постоянно воспроизводятся в снах и литературных произведениях. То есть, у нас всегда есть архетип (как некий образ, могущий развернуться в историю, сюжет) и есть его конкретные репрезентации: например, можно сказать, что конкретные образы Иисуса Христа, Фродо Бэггинса и Гарри Поттера (первый - мифологическо-религиозные, второй и третий - литературные) являются реализацией одного и того же архетипа - архетипа Спасителя (того, кто спасает других, жертвуя своей жизнью). Конечно, невозможно отрицать, что второй и третий образы возникли в европейской литературе под влиянием первого, но, тем не менее, у Фродо и у Гарри как образов есть собственная связь с архетипом, лежащим в основе всех трех.
Архетипы как динамичные части психики постоянно требуют живого, нового выражения, соответствующего времени и эпохе. Но всякая история, будучи рассказанной, является чем-то меньшим, чем сам архетип (по определению неисчерпаемый и бесконечно изменчивый) - поскольку она незменна, конечна и ограничена. Это и понуждает авторов, обращенных к глубочайщему - архетипическому - слою, постоянно искать новый язык, новую образность и новые формы для выражения давно, казалось бы, известного.
Собственно, "Король-Ондатра" и есть работа с архетипом на самом глубоком литературном уровне - на уровне мифа. Т.е., про один и тот же архетип можно создать миф, можно - сказку, можно - реалистический роман (типа "Преступления и наказания"). Тем не менее, работа на уровне мифа - максимальное приближение к архетипическому уровню, т.е., максимальная насыщенность и нагруженность образности и текста, сопровождающиеся ощущением... ну, некоторого бреда. Или сна - ведь мир архетипов не свзан ни временем, ни пространством, ни причинно-следственными связми.
Конечно, для создания мифа используются разбитые на фрагменты старые мифы, несущие определенную значимость. Все вместе, при адекватном литературном мастерстве, дает ощущение веса и насыщенности даже при практически полной непонятности текста и сюжета.
Т.е., связь и смысл лежат ниже уровня здравого смысла или даже уровня простого перекомбинирования элементов старых мифов. Потому смысл здесь - при литературоведческом анализе - из элементов не вынимается: получается просто какя-то окрошка. Смысл лежит глубже, в архетипе, который заново собран из старых элементов (как это происходит, на самом деле, всегда, просто увидеть это в "Гарри Поттере", не говоря уже о "Преступлении и наказании", гораздо труднее).
Более того, поскольку работа происходит на очень глубоком уровне, совершенно не факт, что автор "архетипического" текста вообще понимает, о чем у него на самом деле идет речь. И его толкование может быть на уровне сознания - т.е., он может находиться в том же положении, что и сторонний наблюдатель, и его интерпретация может быть настолько же глубокой или наоборот (пчела не обязана знать, как она делает мед из нектара, достаточно того, что она делает мед). Это я к тому, что дальше буду оспаривать толкование Сергеем Калугиным его собственной гениальной без кавычек вещи :) (отсюда: http://kalugin.livejournal.com/66640.html). Хотя Сергей весьма рефлективен по части множества нитей, из которых он сплел свою вещь.
Я не стану говорить, что я в полном объеме понимаю архетипическую значимость этой вещи. Но думаю, что комментарий Сергея - это рационализация, попытка хоть как-то объяснить для себя, "что же я такое написал". Потому и звучит он для меня довольно "плоско" по сравнению с богатством смыслов самой песни. Нет, поймите меня правильно, жанром калугинских комментариев я наслаждаюсь и в данном случае тоже, но вопрос, в каких отношениях находятся данный комментарий и сама песня.
Так вот, Сергей делает ровно то же самое, что всякий человек, переживший мистический опыт: пытается истолковать результат в рамках и терминах своей религиозной традиции, в данном случае - христианства. А смысл (как комок образов, ощущений, настроений) лежит глубже. Не в христианстве там дело и не в язычестве: толкователь не должен позволять вводить себя в заблуждение уровню "элементов" (ср. с толкиновской аллегорией башни, которую разбирают в тщетной попытке найти смысл, а смысл заключается в том, что с башни-то было видно море... опять архетипическая образность). Притом толкование Сергея является удивительно вреным, несмотря на свою ограниченность конкретным уровнем.
Старые элементы в старой форме довольно очевидны. Например, старец, подобный столетнему вязу, - фигура весьма и весьма традиционная, равно как и клятва с братоубийством. Кельтские по форме, а по на самом деле - индоевропейские - элементы так же очевидны внимательному взгляду в том числе автора. Еще раз: дело не в кельтских, или германских, или славянских, или индейских элементах. Дело в смысле, которых объединяет их, разрозненные, в единое целое.
Сергей совершенно прав, описывая, если обобщать, смысл песни как превращение природного человека в человека... более человечного, так сказать. Потому что это и в самом деле смысл событий архетипического уровня: индвидуация,т.е., превращение человека природного в индвидуума, осознающего свою связь с миром.
Так, есть герой - "Я", "человек природный", природность (в смысле до-человечности) которого явлена в его не то звериной, не то оборотневой природе. У этого дочеловека есть Тень: его брат, его двойник, тоже то ли оборотень, то ли птица (еще раз: откуда конкретно взяты детали образа, нам на этом уровне совершенно неважно) Тень - неосознанные, отторгаемые человеком части себя (плохие или наоборот, хорошие, а чаще просто социумно неприемлемые).
Дальше возникают старец, подобный столетнему вязу (образ классический) и клятва. Тут важно понимать, что видимая причинно-следственная связь событий отражает психическую реальность неоднозначно. В частности, клятва Короля-Ондатры - это не про его греховность или наоборот. Клятва - это образ необоримой потребности, возникшей в психике человека. Потребности, реализующейся вопреки воле человека, его сознательным установкам, социальным условностям... всему. Что это за потребность, связанная со старцем? Это потребность в индивидуации. Потребность эта, с одной стороны, естественная для человека (в то или иной форме с ней сталкивается каждый), с другой - осознается она и выглядит как нарушение неких норм и законов. Потому что для человека единственный способ узнать себя, т.е., свои границы - это нарушить границы, поставленные ему внешним миром. Для ребенка абсолютно необходимо пытаться нарушить запреты, данные родителями, иначе он просто не узнает, где его воля и потребности, а где - воля и потребности его родителей. Выглядеть же это может как угодно. Например, человек совершает неловкие поступки, делает оговорки, которые приводят его в скверную ситуацию - со стороны создается впечатление, что человек то ли зачарован, то ли в него вселился демон, которые заставляет его вредить самому себе. На самом же деле запущен могучий процесс, остановить который сознательное "Я" не в силах - точно так же, как Король-Ондатра бессилен преступить данную клятву (совершенно тот же психологический - не внутримировой! - смысл имеет и клятва Фэанора).
И что происходит дальше? Разрушается все, что угодно, даже самое святое - в песне это теснейшая родственная связь, братская. Происходит одно из страшнейших, в человеческом понимании, преступлений - братоубийство. Довольно прозрачно, что это одновременно самоубийство: человек убивает некую часть себя. Точнее, она умирает под воздействием необоримой потребности "стать собой": например, человек бросает денежную работу и "приличное" социальное окружение ради того, чтобы заниматься творчеством. Что тут умерло? Социальная маска умерла. Или: выросший ребенок вступает в брак вопреки воле родителей. Что тут умерло? Умер маленький ребенок своих родителей, зависимый и пассивный, чтобы мог появиться взрослый человек, способный создать семью, активный и действенный.
Что процесс индивидуации, вроде как позитивный по сути, в песне окрашен чрезвычайно мрачно (несмотря на то, что с точки зрения автора конец у песни, в общем, хороший), не очень удивительно, если подумать, с какими потерями и болью он сопряжен: гибнет, например, представление человека о себе как о "хорошем" или "честном" - ради какой-то сомнительной возможности видеть сквозь руки. Скажу вам по собственному опыту, что неожиднно, помимо собственной воли, обнаружить себя в роли человека, сделавшего непредставимую ранее гадость, крайне, крайне неприятно.
Благодаря уничтожению отживших представлений о себе человек получает доступ к некой глубинной мудрости (рыбе), обитательнице бессознательного (моря). (Почему она с чужим человечьим лицом, не знаю. Может, для того, чтобы ее невозможно было нарисовать - ну как нарисовать =чужое= лицо?).
Итак, мудрость, полученная ценой тяжелых потерь практически против воли человека дает возможность видеть нечто незримое. Причем это незримое таково, что способно свести с ума. И тут мы вернемся к началу, к обомшелому кресту, кресту в круге, волнам, кружащимся кольцом... и, наконец, в кульминации у нас "четыре зрачка на сверкающем круге в кровавом и страшном кольце". Видно, что у нас не крест - отдельно, а крест и круг, крест в круге. Это классическая юнговская мандала - "архетипический символ человеческого совершенства". Что характерно, Сергей про это ничего не говорит, ему - на уровне сознания - важен только крест. Но на самом деле текст - он о кресте и круге. Это классическое проявление архетипического мотива в отсутствие сознательного понимания автором, что же он написал.
Итак, человек прошел индивидуацию - стал собой. Все это очень мрачно, потому что новонайденная самость, как правило, на начальном этапе радует очень мало. То есть, вообще не радует. Потому что ты смотришь сквозь руки и видишь массу вещей, которые тебе видеть очень не хочется, противно и гадко. Например, собственные самообманы и иллюзии, страсти и страстишки. И вот сидишь ты как дурак, считаешь свои потери и совершенно не понимаешь, что тебе делать с этим неприятным умением, где твоя крыша и что теперь тебе делать в жизни вообще.
В итоге Король-Ондатра складывает песню о себе самом, т.е., о своем опыте прохождения индивидуации. И, несомненно, автор песни, живой Калугин, - он и есть тот, кто убил брата и теперь сложил об этом песню с альбома 1994 года. (Ср., например, с "Убить свою мать"). То есть, пройдя одиноким, стремным и весьма неприятным путем, человек, выбравшийся из нигредо, рассказывает об этом другим людям, в чем-то направляя и продвигая их на пути их собственной индивидуации. Вот это, собственно, и есть смысл творчества.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2013-07-20 12:17 pm (UTC)Спасибо за подробности
no subject
Date: 2013-07-20 12:41 pm (UTC)no subject
Date: 2013-07-21 08:24 am (UTC)no subject
Date: 2013-07-21 11:41 am (UTC)no subject
Date: 2013-07-21 04:00 pm (UTC)no subject
Date: 2013-07-21 04:06 pm (UTC)