Файливрин-10

[anariel_r]

Перевела на Ладоге и в Хорватии окончание выяснения личностей Турина и Флиндинга. Синтаксис убойный, как в оригинале.

И узнал его [голос] Флиндинг, у ног короля,
словно изваян из камня, безмолвно застыв
с сердцем тяжелым; наследник же Хурина
был изумлен и подвигнут на тоскливую думу,
и, всматриваясь в тень, в коей скрывался трон,
престол властительный, трижды уловил он
мерцание, проблеск, как от покровов белых.
То была хрупкая Финдуилас, стройная и быстрая,
что, прелестью чаруя, в зрелость вступила
и расцвела славно, - она слово привета
вознесла, милосердная, и уснул гнев.
ГлубОко в сердце любовь она берегла,
что возросла в смехе в старые годы,
когда весело резвилась отроковица в лугах
с легконогим наследником Фуилина.
Лет разлуки палящим шрамам
те очи не обмануть, сияющие радушием,
влажные от слез, тоскливо трепещущих
при виде мрачных морщин: ими изрезало горе
Флиндинга лик. Финдуилас молвила отцу:
«Что за морок обманный в сомненье тебя вверг?
То Фуилина отпрыск, Флиндинг, в чей верности
не посмел бы никто усомниться. А если мрачный, одинокий,
скорби обреченный его спутник из людей,
коли клятва верна, и впрямь наследник
Хурина Талиона, в сей храмине чье сердце
не поверит сему человеку иль в любви откажет?
Но разве нет знающего среди нас, кто некогда видел
сего доблестного меж людей, дабы родства знаки
распознать и узнать во взоре и стати,
мукой меченых? Моргота наперсники,
я думаю, голодая и страдая от жажды,
не являются без товарищей, и не бывает у них лиц
столь печальных и честных, очей столь решительных».
Турина сердце вострепетало, дивясь
сочувствию чуткому, участия ласке
в сладостном голосе, исполненном мудрости,
что годам тоски поддаться не спешила.
И Ородрэт, чье сердце редко знавало жалость,
но крепко было привязано к сей кроткой девице,
послушался слов ее, прислушался к увещеваниям -
и сомненья свои, опасенье измены страшной
и скорый свой гнев отставил король.
Обнаружились в собранье те, кто древле сражался там,
где в пламени мечей пал Финвэг,
а Хурин Талион храбро торил
толпы демонов, темных гламхот,
и, призваны, взглянули и громко воскликнули:
«Се, лик отца его вновь на земле явился,
и крепкие руки, и необоримая стать;
хотя такой тревоги и страданья не было видно в его родителе,
чьи сияли ясно смеющиеся глаза,
на пиру или в брани, в радости или скорби».
В доверье отказать тем словам было нельзя –
как не поверить Флиндингу, когда увидели его лицо
родня и други – и родитель подоспевший.
И вот отец и дитя, встретившись, обнялись
под деревами, свивавшими ветви густые
в темных вратах чертогов глубоких,
что построил поодаль род Фуилина
в сердце сумрачных лесов обитая
от склонов к западу Ловчих Нагорья.
Из четырех родов, что верны владыке,
хранителей сторожевых башен, опекунов нагорья
и стражей моста, блистающей дуги,
арки над кипеньем Ингвиля пенного,
из крови Фуилина избирали первыми -
благороднейших родом, храбростью славных.
При встрече утраченного в тех чертогах подземных
веселье было смешано со слез потоками,
ибо года непобедимые, что страданий ярмом
обличье и лик Флиндинга верного
исказили и отяготили, смех остудили,
игравший легко во взгляде его и на устах.

Начало перевода этой части тут.
Продолжение