Девочка, которая была Средой

Неожиданно захотелось посмотреть "Семейку Аддамсов". Но сейчас мне кажется, что мое бессознательное хотело пересмотреть один-единственный сюжет - про пионерлагерь, где ироничная семейно-камерная история выходит на социальный простор. И особенно кульминацию этого сюжета: выход Вензди в роли Покахонтас и последующий вооруженный переворот со свержением фашиствующей верхушки и 86% ей сочувствющих (типичные американочки-female WASPs внешне и по поведению - просто истинно арийский гитлерюгенд, белокурый, голубоглазый и длинноногий).
Монолог Вензди с точки зрения атмосферы фильма до такой степени неуместен и прямолинеен, что выглядит как мессидж режиссера, который помножил иронию на иронию и получил в результате полновесную истину.
И так мне это понравилось - когда можно нарезать правду в лицо. Особенно если ты это делаешь не как дурак, а обладая преимуществом внезапности и коробка спичек в кармане.
Опять же, приятно, что, в отличие от русской литературы, здесь униженные и оскорбленные берут власть в свои руки своими собственными руками и не стесняются наказывать обидчиков.
По этому поводу решила завести аватарку с Вензди.
Кстати, Wednesday буквально - "день Водена", т.е. Одина - трикстера, шамана и божества войны и победы.

The Story of Kullervo

Originally posted by anariel_rowen at The Story of Kullervo

Качать здесь

Толкин как филолог

Кэт Бильбо пишет пост в ру.толкин с вопросом, имеет ли смысл принимать во внимание материалы М.Штейнман. Умница Эна пишет: "Так филолог же. Естественно, материалы поверхностные, иначе и не получится". Интересно, это в ниеннахнутые по пониженному интеллекту отбирают или глупость+невежество+неблагодарность суть характерные черты всей толкинутой тусовки?

Гуд ньюс: бабушка Мориц не в маразме, она такая была всегда

Originally posted by irene221b at Фальшивое литературоведение

Почему-то у меня в голове этот текст звучит на "боевом суржике", но лень оформлять. :)

Всплыл сегодня в плейлисте пресловутый ежик резиновый. И оказалось - если его внимательно послушать, то там уже все есть, как будущий большой подсолнух в маленькой семечке. Ну или ядерный гриб в маленькой бомбе.

Давайте вчитаемся вот в этот куплет:

Здравствуйте, ёлки!
На что вам иголки?
Разве мы волки вокруг?
Как вам не стыдно!
Это обидно,
Когда ощетинился друг.

У ежика серьезные, практически несовестимые с жизнью, проблемы с личными границами. Ему даже не приходит в голову, что елки про него вообще ни разу не думают, а с помощью иголок решают свои личные эволюционные проблемы. Между прочим, возникшие (и успешно решенные) задолго до того, как в этот лес пришли предки ежика. Нет, это вот лично против него елки ощетинились. Потому что вся жизнь в лесу крутится вокруг него, разумеется. Ему обидно, поэтому окружающие должны срочно поменяться. Разоружиться перед параноиком.

Но хуже того, он стыдит их за недружеское поведение (а они ему вообще записывались в друзья, кстати?) и вообще не замечает, что сам-то он утыкан иголками по самый хвост! И даже если ему поднести к носу зеркало, он скажет: "А меня-то за что? Это же совсем другое дело!".

Это же просто праздник какой-то, вдумайтесь: ежик, упрекающий елки за иголки! Поэт не заметил? Какой же это тогда поэт? Поэт заметил, но в его картине мира это "ачетакова"? См. начало текста: ничего не берется из ничего.

Всё, что вы хотели знать о русской переводческой традиции, но боялись спросить

Маэлор написал разбор перевода "Льва, колдуньи и шкафа" Трауберг. Как это сказать, чтобы вежливо? В общем, больше не расскакзывайте мне, что Трауберг хороший переводчик. Увы, это ничем принципиально от Кистямура не отличается по подходу: "выкинем это, зачем оно нужно", "а это может детишек напугать", "зачем нужны все эти занудные описания с параллелями к Толкину и "Смерти Артура", это же для детей", "какая детская книжка без слова 'противный'" и все остальное в том же роде. Что автор детской сказки - оксфордский дон и специалист по средневековой литературе, который не может выкинуть из головы "Смерть Артура" и истории Толкина, это русского переводчика не волнует: ведь он, переводчик, гораздо лучше Льюиса знает, где, что и как должно быть в его сказке.
На самом деле, это очень печальная история о том, как диссиденты, терпеть не могшие совок (Трауберг, Кистяковский, Муравьев), вдруг в конечном итоге оказываются в одной с ним корзине - по степени нежелания понять чужое, по стремлению навязать другому свою картину мира, фактически по пренебрежению к чужому труду и нежеланию вникать в его глубину. Как будто и совок, и те, кто его ненавидел, растут из общего корня, который можно, по Достоевскому, назвать "синдромом русского мальчика": невежество, помноженное на неоправданную самоуверенность и нежелание учиться. И если в исполнении переводчиков 19 века подход "я знаю лучше автора" еще как-то понятен и простителен (был такой переводчик Диккенса Иринарх Введенский, который целые главы за Диккенса дописывал), то придерживаться этой доктрины в 20 веке так же архаично и неразумно, как верить в наступление коммунизма в СССР.
В общем, давно не хватает национальному менталитету протестантской трудовой этики.